We're singing along to the broken hearts parade and I've never been better than I am today.
~ 16 апреля 2011 года.
В тот день я впервые в жизни посмотрела "Паранормальное явление", искренне надеясь, что пойму, почему все так страдают по этому фильму, почему не могут из-за него спать и далее по списку. Понятнее мне не стало, лишь только больше запутали все эти свистелки, которые не несут ни капли ахов-страхов, и даже эффект внезапности не пробирает так, как, по сути, должен.
Сэм (давайте будем звать её так чисто из того, что её образ в своей голове я хочу оставить светлым и прекрасным) позвонила мне ближе к пяти вечера. Родители, кажется, её племянника уехали куда-то по делам, и незадачливую девицу вежливо попросили посидеть с дурным чадом, имя которого я, на самом деле, не помню. Я, как любитель посиделок с лучшей подругой, отправилась по вызубренному адресу, почему-то в ныне любимый двор, хотя была я там от силы раза два-три.
Весна тогда выдалась... весной. Мешанина со снегом в моём родном городе присутствовала и будет присутствовать всегда, однако же в том году уже начался сезон стабильных дождей. Я люблю весну в принципе за её пасмурность, серость и этакое рождение новой жизни одновременно. Будто ты просыпаешься и выползаешь из кокона в серый мир, но он тебя отнюдь не пугает.
Мы сидели на кухне, пока ребёнок смотрел мультфильмы, я в красках рассказывала Сэм про "Я плюю на ваши могилы", про то, что фильм меня чем-то возможно даже зацепил, хотя смотрела я его с Юлем, и этот инфантил перематывал добрую половину фильма.
Сэм кивала, а я бродила по маленькой кухне и то и дело смотрела в окно - этаж был девятый. Прекрасное пасмурное небо, которое отражалась в огромных лужах в самом низу, недавно треснувший лёд, осколками валяющийся по асфальту.
Я хотела остаться максимум до десяти вечера, но сидеть с Сэм и ребёнком оказалось весьма весело, и я решила позвонить домой, объяснить ситуацию того, что я остаюсь ночевать в чужом доме. Ребёнку сказали об этом молчать, и тот радостно согласился - я почему-то вообще нравлюсь детям, хотя меня саму зачастую от них воротит.
В те дни со здоровьем моей матери творилось нечто, в подробности которого вдаваться мне не хотелось, однако из-за этого меньше меня это не беспокоило. Её голос на том конце провода был нежным и приятным, и почему-то меня этот факт ударил молотом по голове. Я положила трубку и не смогла сдержать слёз. Пока Сэм сидела и говорила стационарное "Всё будет хорошо!", ребёнок суетился рядом, не понимая, почему подросток сидит и ревёт. Он засыпал меня обещаниями, мол, когда вырастет, то будет катать меня на своей машине и что вообще будет вести себя всегда хорошо.
Успокоившись и тысячу раз сказав себе, что всё действительно будет хорошо (так и случилось позже), я улыбнулась ребёнку и потрепала того по волосам, а тот сам заулыбался от радости. Тот вечер мы провели, строя из себя рок-звёзд и смотря аниме по "Сверхъестественному", закрывая глаза ребёнку на самых жутких местах.
Знаете, у нас с Сэм была мечта однажды взойти на сцену в качестве рок-музыкантов. Мы придумали название группы, писали тексты, наигрывали что-то на гитаре, рисовали обложки к альбомам и синглам.
Ребёнок заснул в своей комнате, а мы с горем пополам устроились на одном узком диванчике.
Утро было таким же пасмурным, как и вечер. Мы пили чай и смотрели какие-то странные мультфилмы, ребёнок до одури радовался и чуть ли не прыгал по комнате аки Флаббер. К полудню нужно было уходить, не помню, куда и зачем.
В лужах отражались свинцовые тучи, в наушниках сладко пела Чиби. Я с грустью восстанавливаю то чувство, которое испытывала тогда, и искренне надеюсь не просто восстановить его в памяти, а испытать ещё раз. Я не могу объяснить словами, что это.
Люблю пасмурную погоду...
В тот день я впервые в жизни посмотрела "Паранормальное явление", искренне надеясь, что пойму, почему все так страдают по этому фильму, почему не могут из-за него спать и далее по списку. Понятнее мне не стало, лишь только больше запутали все эти свистелки, которые не несут ни капли ахов-страхов, и даже эффект внезапности не пробирает так, как, по сути, должен.
Сэм (давайте будем звать её так чисто из того, что её образ в своей голове я хочу оставить светлым и прекрасным) позвонила мне ближе к пяти вечера. Родители, кажется, её племянника уехали куда-то по делам, и незадачливую девицу вежливо попросили посидеть с дурным чадом, имя которого я, на самом деле, не помню. Я, как любитель посиделок с лучшей подругой, отправилась по вызубренному адресу, почему-то в ныне любимый двор, хотя была я там от силы раза два-три.
Весна тогда выдалась... весной. Мешанина со снегом в моём родном городе присутствовала и будет присутствовать всегда, однако же в том году уже начался сезон стабильных дождей. Я люблю весну в принципе за её пасмурность, серость и этакое рождение новой жизни одновременно. Будто ты просыпаешься и выползаешь из кокона в серый мир, но он тебя отнюдь не пугает.
Мы сидели на кухне, пока ребёнок смотрел мультфильмы, я в красках рассказывала Сэм про "Я плюю на ваши могилы", про то, что фильм меня чем-то возможно даже зацепил, хотя смотрела я его с Юлем, и этот инфантил перематывал добрую половину фильма.
Сэм кивала, а я бродила по маленькой кухне и то и дело смотрела в окно - этаж был девятый. Прекрасное пасмурное небо, которое отражалась в огромных лужах в самом низу, недавно треснувший лёд, осколками валяющийся по асфальту.
Я хотела остаться максимум до десяти вечера, но сидеть с Сэм и ребёнком оказалось весьма весело, и я решила позвонить домой, объяснить ситуацию того, что я остаюсь ночевать в чужом доме. Ребёнку сказали об этом молчать, и тот радостно согласился - я почему-то вообще нравлюсь детям, хотя меня саму зачастую от них воротит.
В те дни со здоровьем моей матери творилось нечто, в подробности которого вдаваться мне не хотелось, однако из-за этого меньше меня это не беспокоило. Её голос на том конце провода был нежным и приятным, и почему-то меня этот факт ударил молотом по голове. Я положила трубку и не смогла сдержать слёз. Пока Сэм сидела и говорила стационарное "Всё будет хорошо!", ребёнок суетился рядом, не понимая, почему подросток сидит и ревёт. Он засыпал меня обещаниями, мол, когда вырастет, то будет катать меня на своей машине и что вообще будет вести себя всегда хорошо.
Успокоившись и тысячу раз сказав себе, что всё действительно будет хорошо (так и случилось позже), я улыбнулась ребёнку и потрепала того по волосам, а тот сам заулыбался от радости. Тот вечер мы провели, строя из себя рок-звёзд и смотря аниме по "Сверхъестественному", закрывая глаза ребёнку на самых жутких местах.
Знаете, у нас с Сэм была мечта однажды взойти на сцену в качестве рок-музыкантов. Мы придумали название группы, писали тексты, наигрывали что-то на гитаре, рисовали обложки к альбомам и синглам.
Ребёнок заснул в своей комнате, а мы с горем пополам устроились на одном узком диванчике.
Утро было таким же пасмурным, как и вечер. Мы пили чай и смотрели какие-то странные мультфилмы, ребёнок до одури радовался и чуть ли не прыгал по комнате аки Флаббер. К полудню нужно было уходить, не помню, куда и зачем.
В лужах отражались свинцовые тучи, в наушниках сладко пела Чиби. Я с грустью восстанавливаю то чувство, которое испытывала тогда, и искренне надеюсь не просто восстановить его в памяти, а испытать ещё раз. Я не могу объяснить словами, что это.
Люблю пасмурную погоду...