В один обычный день, когда мне было еще пятнадцать, маман зашла в мою комнату и начала промывать мне мозг на тему моей невъебенной закрытости от других. Я люблю рассказывать всем подряд истории из моей жизни, я люблю рассказывать всем подряд мои тревоги и проблемы, только когда они уже прошли. Возможно, потому что я люблю вначале все тщательно переварить в одиночку, все разложить по полкам, а лишнее выкинуть в мусорку, считая чувства и эмоции тем, что как раз достойно этого места. Возможно, потому что на самом деле мне мало дела до себя.
Я будто бы живу отдельно от себя. Что там происходит со мной - не мое дело, пусть я разбираюсь сама. Меня много, меня хватит надолго.
Только вот если мифическое "меня" начнет заканчиваться и угасать - что делать в этом случае?
Просто это то, что сейчас происходит с мифическим "я, мне, меня", и мне и мне сложно с этим разобраться.
Вечером вторника, когда Бамбина страдала у меня в кровати, я делилась с ней мыслями прошедших дней, а она убаюкивающе постанывала. В комнате стоял полумрак, развивался, съедал мои мысли, съедал малейшее беспокойство за себя - потому что сейчас все действительно идет не совсем так, как надо. Мне было спокойно, как в четыре утра двенадцатого июля прошлого года - я была не нужна этому миру, существуя лишь в одной комнате, в одном свете, в одном коконе из шипов.
Я должна быть где-то, но не здесь. Возможно, все в той же комнате, все в том же свете, и сейчас я нахожусь все в том же коконе, но без двух других составляющих он - ничто.
Наверное, это просто полное отсутствие какой-либо энергии.
Вчера было уже за полночь, когда брат привез нас с маман домой после ночной "прогулки" по этому городу, который так красив, что тошнит. От мыслей, что я никогда не смогу прогулять всю ночь напролет по этому городу с одним-единственным человеком, тошнило еще больше, и все, что я могла - это смотреть на пробегающие мимо огоньки и умолять их забрать меня в мой мифический дом, туда, где мне есть место.
Чувствую себя куклой в реке. Не более того.